1.

Народ кипит, веселье, хохот,

Звон лютней и кимвалов грохот.

Кругом и зелень, и цветы,

И меж столбов, у входа дома,

Парчи тяжелой переломы

Тесьмой узорной подняты.

Чертоги убраны богато:

Везде горит хрусталь и злато,

Возниц и коней полон двор;

Теснясь за трапезой великой,

Гостей пирует шумный хор,

Идёт, сливаяся с музыкой,

Их перекрёстный разговор.

Ничем беседа не стеснима.

Они свободно говорят

О ненавистном иге Рима,

О том, как властвует Пилат.

О их старшин собраньи тайном,

Торговле, мире и войне

И муже том необычайном,

Что появился в их стране.

2.

"Любовью к ближним пламенея,

Народ смиренью Он учил.

Он все законы Моисея

Любви закону подчинил.

Не терпит гнева Он, ни мщенья,

Он проповедует прощенье.

Велит за зло платить добром,

Есть неземная сила в нём;

Слепым Он возвращает зренье,

Дарит и крепость и движенье

Тому, кто был и слаб и хром.

Ему признания не надо:

Сердец мышленье отперто:

Его пытующего взгляда

Ещё не выдержал никто.

Целя недуг, врачуя муку,

Везде спасителем Он был,

И всем простёр благую руку

И никого не осудил.

То, видно, Богом муж избранный.

Он там, по брегу Иордана

Ходил, как посланный с небес,

Он много там свершил чудес.

Теперь пришёл Он благодушный,

На эту сторону реки,

Толпой прилежной и послушной

За ним идут ученики".

3.

Так гости, вместе рассуждая,

За длинной трапезой сидят,

Меж ними, чашу осушая,

Сидит блудница молодая.

Ее причудливый наряд

Невольно привлекает взоры:

Ее нескромные уборы

О грешной жизни говорят.

Но дева падшая прекрасна,

Взирая на нее, навряд

Пред силой прелести опасной

Мужи и старцы устоят...

В ней совесть сердца не тревожит,

Стыдливо не вспыхает кровь:

Купить за злато всякий может

Ее продажную любовь.

И внемлет дева разговорам,

И ей они звучат укором...

Гордыня пробудилась в ней,

И говорит с хвастливым взором:

"Я власти не страшусь ничьей!

Заклад со мной держать хотите ль?

Пускай предстанет ваш Учитель,

Он не смутит моих очей!"

4.

Вино струится, шум и хохот,

Звон лютней и кимвалов грохот,

Куренье, солнце и цветы -

И вот к толпе, шумящей праздно,

Подходит муж благообразный,

Его чудесные черты,

Осанка, поступь и движенья,

Во блеске юной красоты

Полны огня и вдохновенья;

Его величественный вид

Неотразимой дышит властью,

К земным утехам нет участья

И взор в грядущее глядит.

То муж, на смертных не похожий,

Печать избранника на нём,

Он светел, как архангел Божий.

Невольно грешная жена

Его величьем смущена,

И смотрит робко, взор понизив;

Но, вспомня свой недавний вызов,

Она с седалища встает,

И стан свой выпрямивши гибкий,

И смело выступив вперед,

Пришельцу с дерзкою улыбкой

Фиал шипящий подаёт.

"Ты тот, что учит отреченью?

Не верю твоему ученью,

Моё надёжней и верней,

Меня смутить не мысли ныне,

Один скитавшийся в пустыне,

В посте проведший сорок дней!

Лишь наслажденьем я влекома,

С постом, с молитвой не знакома. -

Я верю только красоте,

Служу вину и поцелуям,

Мой дух тобою не волнуем.

Твоей смеюсь я чистоте!

И речь её ещё звучала,

Ещё смеялася она,

И пена лёгкая вина

По кольцам рук её бежала,

Как общий говор вдруг возник,

И слышит грешница в смущеньи:

"Она ошиблась! В заблужденье

Её привёл пришельца лик,

То не Учитель перед нею,

То Иоанн из Галилеи,

Его любимый ученик".

5.

Небрежно немощным обидам,

Внимал он девы молодой,

И вслед за ним, с спокойным видом,

Подходит к храмине другой.

В Его смиренном выраженьи

Восторга нет, ни вдохновенья,

Но мысль глубокая легла

На очерк дивного чела,

То не пророка взгляд орлиный,

Не прелесть ангельской красы -

Делятся на две половины

Его волнистые власы;

Поверх хитона упадая,

Одета риза шерстяная

Простою тканью стройный рост,

В движеньях скромен он и прост;

Ложась вкруг уст Его прекрасных,

Слегка раздвоена брада -

Таких очей благих и ясных

Никто не видел никогда.

И пронеслося над народом,

Как дуновенье тишины,

И чудно благостным приходом

Сердца гостей потрясены.

Замолкнул говор. В ожиданьи

Сидит недвижное собранье,

Тревожно дух переводя, -

И Он, в молчании глубоком,

Обвел сидящих тихим оком,

И в дом веселья не входя,

На дерзкой деве самохвальной

Остановил свой взор печальный.

6.

И был тот взор, как луч денницы,

И всё открылося Ему.

И в сердце сумрачном блудницы

Он разогнал ночную тьму.

И всё, что было там таимо,

В грехе, что было свершено,

В её глазах неумолимо

До глубины озарено.

Внезапно стала ей понятна

Неправда жизни святотатной,

Вся ложь её порочных дел -

И ужас ею овладел,

Уже на грани сокрушенья,

Она постигла в изумленьи,

Как много благ, как много сил

Господь ей щедро подарил,

И как она восход свой ясный

Грехом мрачила ежечасно.

И в первый раз гнушаясь зла,

Она в том взоре благодатном

И кару дням своим развратным

И милосердие прочла;

И чуя новое начало,

Ещё страшась земных препон,

Она колебляся стояла...

И вдруг в тиши раздался звон

Из рук упавшего фиала,

Стесненной груди слышен стон,

Бледнеет грешница младая,

Дрожат открытые уста -

И пала ниц она, рыдая,

Перед святынею Христа.

С благодарностью к нашей читательнице, другу сайта Ольге, приславшей мне в подарок книгу "Земная жизнь Иисуса Христа в изящном искусстве". Изд.: Минск: "Лучи Софии". 2010